Керен Климовски (Провиденс, США). Воспоминания о будущем. Стихи.
Керен Климовски – 20 лет. Родилась в Москве. Когда ей было пять лет, семья репатриировалась в Израиль. С седьмого по двенадцатый класс жила вначале в Минске, а потом в Санкт-Петербурге, вместе с мамой, работником Джойнта. В 2004-м закончила англо-американскую школу в Санкт-Петербурге и стала национальной стипендиаткой университета Браун, Провиденс, США. Учится одновременно на двух факультетах: театральном и сравнительной литературы (англо-язычной, русской, французской). Публикуется с пятнадцати лет в российской и израильской периодике: в том числе, в журнале «Новая юность» (Май, 2001), альманахе «Диалог» (2001-2002 – стихи; 2004-2005 – переводы с иврита стихов израильских поэтов), журнале «Нева» (Январь, 2005), журнале «Мишпоха» (Витебск, 2005), опубликована в нескольких израильских альманахах (2003, 2005) и вошла в антологию современной русскоязычной израильской поэзии (2005). Перевела с иврита пьесу Ханоха Левина «Холостяки и холостячки» (российский журнал «Современная драматургия», 2004.)
ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ
Ветер, наверно, подумал, что мне скучно.
Он растрепал мне косы, поднял в небо.
Летя над домами, я вспомнила, что мне нужно
найти кого-то, с кем можно отметить лето.
Летя над домами, я вспомнила свои планы:
сменить мужа, работу, подруг, квартиру.
Я пролетала моря и океаны,
Я в будущее летела изо всей силы.
Но я быстро вспомнила, что мне
от силы шестнадцать,
да и до пятнадцати еще целый месяц.
Я проглотила облако и засмеялась,
Я сама стала небом, была легка, как ветер.
Приземлясь у забора, я увидела, что уже осень.
Я надела шарф и застегнула ворот.
Фонарь нежно мерцал среди тени сосен.
А я облизала воздух и пошла в город.
2000 г.
***
Меня не создать из глины,
не вылепить из тумана,
не соткать из паутины,
меня не высечь из камня.
Я сама вышла из моря,
оживленная ветра дыханьем.
Я сплела просторы и зори
и стала теперь оловянной.
Я четко подчеркнута веком,
я связана крепко с землею.
Покрытая матовым блеском,
луна ко мне не приходит.
Но иногда мне душно,
И, презрев законы природы,
я расплываюсь в воздухе,
окунаюсь в мутные воды,
окунаюсь в плавное солнце,
нарушив забытый обет.
И меня обнимает кто-то,
которого в мире нет.
2000 г.
МОЯ ГЕОМЕТРИЯ
Все идет по кругу,
а у меня - квадраты,
а у меня - треугольники,
а у меня - зигзаги.
Изломанные линии - мои от края до края.
Правильные линии - я вас презираю!
2001
Урок грамматики
Запятые грозят спрыгнуть с листа,
двоеточия горят рядами зеленых огней,
только точки не ставлю я никогда:
бегут многоточия по восклицательной жизни моей!
2001
***
Я - кошка на раскаленной крыше!
Это время шипит, тяжело дышит,
мяукает бессонными ночами,
смотрит зелеными очами
на меня,
смотрит неутомимо,
начинаются драмы и пантомимы,
трагедии и, конечно,
нервы мои на пределе.
И безуспешно
пытаюсь драть когтями одежды
времени.
Да, я кошка на раскаленной крыше,
но почему убегают все мои мыши?
И от вечного ожидания
меня навещают мании.
Тут уже не до мурлыканья!
Время меня против шерсти гладит.
Я истошно выгибаю спину свою -
с разъяренной кошкой никто не сладит!
2001
***
Я медленно растворяюсь в пыли,
такой синей, великодушной.
Меня ластиком стирают с земли,
и нет грозовых отдушин.
Словно пепел, притворяющийся песком,
свободный от измерений,
не действителен этот снег за окном,
полинявший от вечных трений...
2001
***
Я все так же
перехожу дорогу
на красный свет,
не знаю слова "нет."
И все-таки разговариваю с Богом.
И небо - мое и море - мое,
и все голубые улыбки,
и джинсовые куртки.
Светофор мне мигает.
Не теряя ни минуты,
перебегаю,
чтобы на красный успеть!
Этот момент - незаменим.
Это пяток моих желание,
это пяток моих превосходство
над миром самим.
2001
***
Вечность ложится пылью
на деревянный паркет.
Если б ты знал, мой милый,
если б ты видел шторы,
которые все прикрывали,
чтобы мы забывали,
как это было...
Если б ты видел окна,
замерзшие от обиды.
Простуженные стекла
были нам все же верны.
Но мы спрятали головы,
глаза превратились в кристаллы,
и они растаяли,
не дождавшись весны.
И теперь есть только вечность,
опилки, старые стружки.
И желтая свечка, которую я зажгла,
поцеловала мне пальцы.
И я превратилась в старушку,
ушедшую из дома,
который сгорел дотла.
2001
***
Сквозь струи света у окна - пыльная рама,
на свое отражение я уже ничуть не похожа -
оно выходит из зеркала, манит меня пальцем,
и я иду за ним вслед, надоело быть осторожной.
Шкаф стоит, как страж на воротах -
меня не пускает
за солнечным двойником.
Бьются, как сердце, часы,
уплывает комната лодкой,
и в горле ком
тает, очень медленно тает,
исчезает.
Я иду легкой походкой.
Насмешливо-строго смотрит солнечный зайчик,
выдергивая перья из подушки
по-детски упрямо.
...Засыпая, я вижу - все кружится и летает,
как в детстве, когда мне пела мама.
2002
***
Серенькие облака-мышата
съели плавленое солнце.
И не поверит теперь никто,
что я пыталась оставить его на память,
поймать в решето,
что я ловила его сачком,
хотела приручить.
Но оно ускользнуло желтым мотыльком,
отказалось меня спалить!
2002
***
Мой зонтик отчаянно любит дождь.
За пыльной вешалкой так тоскливо,
И кажется - небо над крышей плывет,
Когда качается ледоход.
Когда смеется плакучая ива.
Мой зонтик забытый умеет ждать -
Когда-нибудь это случится!
И капли по спицам бегут невпопад,
Танцуют и пляшут, горят и звенят,
И невозможно напиться!
2002
***
Свобода! Какое прохладное слово!
Как мята в моём лимонаде.
А мы от неё убегаем снова,
снова мечтаем попасть в оковы,
загоняем себя в ограды.
Ветер - свободный, изменчивый, дерзкий,
но и тебя постигнет крах.
Потреплешь небрежно мои занавески...
Металлической трелью, затихнув резко,
отзовётся свобода в моих висках!
2002
***
Воздух сладкий, рассыпчато-рисовый:
это небо напудрилось после дождя.
Можно за тучи, как за кулисы,
зайти дебютанткой актрисой,
мимо занавеса проходя.
И потрогать небрежно, без интереса,
воздух, который изъела моль,
и сказать: "Я буду играть не по пьесе
и сама выберу роль!"
***
Рите
Через край струится пена морская,
как в стакане с пивом.
Рассекать море ногами -
это быть счастливым.
Ну и пусть раскрывает грусть надо мной
целлофановый зонт,
и всем известно: лишь иллюзия - горизонт.
Я согласна: пусть будет круглой земля -
без конца, без границы!
Это только значит, что всё опять повторится.
Может, когда-то я, но уже другая
также буду ходить по придуманному мной краю.
А сейчас - песок и ракушки под ступнёй-волнорезом,
и сгорает солнце раскалённым дотла железом.
Как хорошо, что краснеет смущённое солнце,
к воде спускаясь...
Ни от чего в твоём мире, Господи, не отрекаюсь...
***
Я бы могла придумать любое место,
и развесить по стенам улыбки, как ордена.
Я их слепила из воздушного теста...
Только ты, взглянув исподлобья, сказал: "Неуместно!"
И оставил целую стаю летать у окна.
И вот, в ожиданье тебя, они прятались под кроватью,
за подушкой, или, найдя уголок,
соревновались в прыгучести (очень некстати!)
И шумели так, что дрожал потолок.
А я зажимала уши, чтоб не заплакать,
а улыбки, стрекозами синими - вверх и вниз...
Мне бы придумать место,
где под небесной заплатой
тают улыбки во рту, как тягучий ирис.
***
Из всех видов рыб, слова - самые простодушные:
приманок не надо - сами спешат в силки.
Только сухость сетей - шершавое равнодушие -
разъедает быстрые, влажные плавники.
Им больше не выплыть из горла - робко и неуклюже,
или порывистой стаей из устья чернильной реки...
Остаётся лишь лечь на дно
океана, ставшего лужей,
и умереть от безмолвной, рыбьей тоски.
***
Я внезапно тиха на мгновенье,
потому что потом опять
эту цепь моих откровений
смешных-
никому не порвать!
А сейчас я устала, и книжки
гаснут, как светлячки,
и расширил вечер зрачки,
как напуганный мною мальчишка
***
А когда-то всё было просто:
выходишь из дома, и вмиг
превращается улица в остров,
а дома стоят под откосом,
чуть качаясь, как корабли.
Вероятно, они на мели
в этой синей, осиной долине,
или спрятаться не смогли
от песочных нашествий хамсина.
Я теперь уже не могу
каждый миг ощущать волнение.
Всё плывёт и качается редко,
я держусь за штурвал некрепко,
в ожидании кораблекрушения.
Отчего, если я та же,
мечтаю о том же, и даже
не забыла дорогу домой,
меня обвиняют в краже,
краже себя самой...
***
Верно, изо льда дрова у Бога в печке,
и он сам не ведает о том,
что его озябшие овечки
впрок не запасаются теплом.
Есть тариф на свет и счёт за отопление
и, наверное, налоги на тепло
высоки, и душ прикосновение
за черту запретную легло...
***
Март, наверное, музыкант-
дождь танцует танго на крыше,
и есть ритм и такт
в этих звуках, данных мне свыше.
По затейливому сценарию
весна проснулась так рано.
Под окном посвящают мне арии
кошачьи басы и сопрано.
И ещё, легко и уверено,
ведь чудеснее месяца нет,
пригласил растрепанный ветер
на бессрочный, весёлый концерт...
***
Свитеров из неба не вяжут
(отшумела мода на лёгкость),
я одна в невесомую пряжу
погрузила доверчивый локоть.
И пока он пил близоруко
эту смесь из печали и влаги,
я её нанизала на руки
в порыве летучей отваги.
Питеру
1
Как одеялом серым, накрылся небом по горло.
И рук не протянул - спрятал в карманы церквей.
Неужели боишься, что смуглый восточный воздух
смутит твой покой, станет отравой твоей?
Я по белым ночам, как по чистым листам, нарисую
Твои сны - украду их, попробуй поймать,
догони, выйди из мостов и каналов,
только не смей со мной в прятки играть!
Я легко не сдаюсь, я буду упорной,
и снова возьму осадою Летний сад!
Ты можешь плескаться Невой сколько угодно,
я так же безумна как ты, вечный чужак!
Май 2002
2
Брошу монетки во все фонтаны,
а они рассмеются в ответ
брызгами, как слезами пьяных ,
у которых ответов нет.
Город, тебе, как всегда, нет дела
до плача безнадёжно больных,
но раньше времени поседело
небо на впалых висках твоих.
Город, твою сероватую муть
мне не выпить и к чёрту приличия!
...Но позволь ещё раз, когда-нибудь,
ощутить твоё безразличие!
3
Я прищурю глаза. На твое угощенье
никогда уже не приду, потому молчишь.
Все мое близорукое восхищенье
утекло июньскими ливнями с крыш.
Все притворство:
словно мантию - пыль на плечи,
как в алмазах, в осколках бутылок собор.
твой фасад бутафорский,
полюбившийся с первой встречи,
устарел и поблек навсегда,
о, великий актер!
***
А. Э.
Не закрывайтесь от молитв ладонями,
когда они застигнут вас врасплох.
Не сомневайтесь, что бессмертие дано нам,
И каждый, кто любим, немножко Бог.
***
А у нас инфаркт получили ходики:
время ходит босиком, неслышно,
и шуршат бумажные самолётики
как пугливые летучие мыши.
***
А когда линяют деревья, гуашь стекает
в сны о детстве, о доме, о будущем,
и о том,
что в стране, где даже кусты о тебе не знают,
ходит солнце по небу, как по ковру, босиком.
***
Обгоревший сахар листвы оседает в осенней чашке,
и все чувства колышутся на ветру,
как вывешенные на просушку рубашки,
не сохнущие даже в жару.
***
Может, из хлеба
сделано небо,
а солнце - головка сыра?
Может, поэтому
так не хотим
уходить из этого мира?
Слишком вкусной и соблазнительной
кажется жизнь.
***
Улицы мажут мазутом, как мазью целебной,
чтоб излечить эти раны от ног прохожих.
Тает снег в руках, как сливочное мороженное,
и небо морщины разгладило, стало моложе.
И никому невдомёк и не догадаться,
что Вселенной для счастья надо лишь только -
краешек солнца во рту апельсиновой долькой,
и рыдания грома, как бурные всплески оваций.
***
Мысли о лете копошатся в траве, как жуки,
и сверкают на солнце гладкими брюшками,
и чернеют маслинами там, где куски
золотистого сыра ложатся на свежие сушки.
Но заглянет в окно вьюжный рой белоснежных шмелей,
и зима заявит права строго и ясно,
и я стану мудрей и, возможно, ещё смелей,
и скажу: "Приходи, одиночество, я согласна".
***
Если выйду из дома, напоминаньем
послужит асфальт, раскалённый до блеска,
и мой взгляд напряжется дрожащим вниманьем,
как в руках рыболова упругая леска.
Я направлю его за столб, за ворота,
туда, где парит бумажный пакет
и смотрит с презреньем вниз, на охоту
людей за тенью, которой нет.
Я скажу: "В одиночество веришь, как в Бога,
и кружишь над домами, стоящими праздно,
и любимой зовёшь только дорогу -
свой воздушный маршрут и единственный праздник..."
Он слегка мне кивнёт, потеревшись о плечи,
прикоснувшись легче блеклого лета,
и скрывшись из виду, позабыв мои речи,
снова оставит меня без ответа.
***
Вечер махнул хвостом, поздоровавшись в подворотне,
хрипло залаял - и прочь, убегая от ночи,
которая шла по пятам, окружённая сотней
дворовых кошек, мяукавших что есть м?чи.
Настало тревожное время, словно вывернутое наизнанку,
даже туман от волненья стал цвета сливы...
А мне легко и не страшно - никто не знает,
Отчего сегодня мне нравится быть молчаливой.
***
Минуты летучи, как пчелы.
И тучи
таких минут, полосатых и строгих,
ввысь взмывают, летают, летают,
и больно жалят ноги,
и жалят плечи,
и дарят памяти мед,
только когда на бумагу дня
чернильным пятном опускается вечер.
***
Я всего лишь маленький зверь,
звереныш, зверек.
Ястребиный мир заклюет
и не заметит.
Всюду небо - крыло,
не пустишься наутек,
и белым пером мне облако в сердце метит.
***
Так удивляется только рассвет,
появившись на свет
из кокона ночи,
мокрые крылья на бельевую веревку повесив.
И не хочет
поверить, что это он
проснулся вот так, вдруг...
Пыльцою утренних звезд
усыпан крутой небосклон.
И никого вокруг.
***
Пятница шкурой пятнистой, диковатой
ложится под ноги.
Покидают меня тревоги,
маршируют прочь, как солдаты.
А паркет- в солнечных пятнах.
Я боюсь на них наступить...
Нужно на пол ковёр постелить
из шкуры- пятнистой, прохладной...
***
Память пустеет, как стены при переезде:
фотокарточки и картины, словно рукой сняло,
но, как самое страшное из возмездий:
никогда больше не будет белым-бело.
Остаются гвозди, крючки,
клейкой ленты клочки,
и что-то еще - притаилось
и дышит в затылок.
Весеннее
Апельсиновый сок на тетради - какая отвага!
Таким рыжим, и свежим, и кислым обрызгать посметь
безликую, гордую, выскочку эту - бумагу,
и в синие линии въесться - оглушить, закружить, завертеть...
Апельсинные струи - рекой по чернильным помаркам
поправляют то, что не под силу мне,
и моя недотрога рыжим пылает жарко,
и в веснушках стихи - они тоже готовы к весне!
***
Выдыхали не пар - молоко парное:
теплое, сладкое и густое.
Коченеющий звук мы баюкали, как ребенка,
воздух укрыл слова целлофановой пленкой.
Зима на свидание с осенью опоздала,
и та скулила рыжим щенком, брошенным у вокзала.
Мелькало солнце, и нас отвлекало снова,
и, казалось, нужно найти одно только слово.
Но даже буквы наших губ избегали
и прятались в книги, которые мы не читали.
Как ловко в погоне за речью себе расставляем сети...
Скоро снегом нас занесет, а мы не заметим.
***
Тощий, голодный месяц гложет голые ветки
и дождевые капли слизывает языком.
Этот мокрый мир мне совсем не знаком.
Ночь закрыла подолом глаза - девчонка, кокетка!
***
Преображаются наши тени
осенью в сумерках,
а фонари
исподтишка наблюдают за теми,
для кого эта ночь горит.
Да, горит, и минуты сжигает,
и дровами секунды трещат,
и жизнь, как ненужную книгу кидают
в ночь, и уже не забрать назад.
***
Молоко - талый снег, обновлённый летом.
Оттого по утрам в доме моём не жарко,
что из льдов холодильника я достаю пакеты,
и картонное вымя мучаю, как доярка.
И в стране, в которой зима ещё больший мираж,
чем оазис в пустыне, чем огни маяка,
на дне кружки таится застывший зимний пейзаж,
молоком - не песком отмеряются дни,
и слегка
сосулькой стекает солнечный свет с потолка.
Детство
1
Качели стремились к окну, а может и дальше,
весь мир казался невольным моим твореньем:
сами собой вырастали замки и башни
из творожной земли, политой клубничным вареньем.
На батарее сушилась кошка пятнистым пледом,
в прятки со мною играли капризные краски,
полдник всегда следовал за обедом,
а брат посыпал бутерброды сказками...
2
На меня моё детство глядит из компота,
как анютины глазки - шелковисто и робко,
и всё же с укором.
И чудится, будто таинственный Кто-то
приоткрыл коробку
памяти.
Помидоры,
укроп и петрушка были живыми
и кричали, когда их резали для салата,
а теперь ни звука под моими
руками не издают...
Может, я сама виновата
и нужен нож поострей?
...Я под краном мою клеёнку,
но с водой стекает в воронку
моё детство - всё уверенней и быстрей.
***
Хлынул ливень: плотный, упругий, льняной.
По лужам рассеяно плыл, по сторонам глядел:
стало на свете меньше тучей одной,
а траур никто не надел.
Все махнули в кафе, пили чай и думали, что им снится
этот день, разливали в чашках уют,
а в окно билась ветка
мокрой, дрожащей птицей -
из тех, что уже давно не поют.
Юность
Запах был, но шел не от земли.
Пахло небо - солью, акварелью.
Туча - лишь корабль на мели
в этом море воли и безделья.
В этом море воздуха мы все
норовим заплыть поглубже без подмоги,
и на горизонта полосе
ставим роспись - молодые боги.
***
Я росла в краю, где смерть случалась так часто,
что в нее перестали верить, и были беспечны
абсолютно все, и деревья дрожали от счастья
осыпая бананами головы первых встречных.
Мандариновым, теплым соком текла на руки
сочная, сладкая лень; зевнув, задремало
размякшее, потное солнце, и я близоруко
смерть, как бабочку, желтым сачком поймала.
я росла в краю, где пули неба коснулись,
превратившись в звезды, где бесстрашны тени и дети...
как невинной и странной шутке я ей улыбнулась,
и отпустила, не распознав, не отметив.
15.04.11. ФИНАЛИСТЫ конкурса-акции "РУССКИЙ ХАРАКТЕР: НОВЫЙ ВЗГЛЯД" (публицистика) - в рамках Илья-премии:: 1. Кристина Андрианова (Уфа, Башкирия). По дороге к надежде, записки. 2. Вардан Барсегян (Новошахтинск, Ростовская область). Русский дух, эссе. 3. Оксана Барышева (Алматы, Казахстан). Верность родному слову, эссе. 4. Сергей Баталов (Ярославль). Воспитание характера, статья. Уроки рыбьего языка, или Дао Иванушки-дурачка, эссе. 5. Александр Дудкин (Маза, Вологодская область). Болезнь роста. Лишь бы не было войны. Бессмысленная беспощадность. Коллективизм индивидуалистов, заметки. 6. Константин Иванов (Новосибирск). Конец русского характера, статья. 7. Екатерина Канайкина (Саранск, Мордовия). Русский характер, эссе. 8. Роман Мамонтов (Пермь). Медный разрез, эссе. 9. Владимир Монахов (Братск, Иркутская область). Доморощенная сказка про: русское "можно" и европейское "нельзя", эссе. 10. Евгений Писарев (Тамбов). Зал ожидания, заметки. 11. Дмитрий Чернышков (Бийск, Алтайский край). Спаситель №25, эссе. 12. Галина Щекина (Вологда). Размышления о русском характере, рассказы. Конкурс проводится Фондом памяти Ильи Тюрина, журналом "Журналист" и порталом для молодых журналистов YOJO.ru. Окончательные итоги конкурса будут подведены в Москве 14-15 мая 2011 года – в рамках литературных чтений "ИЛЬЯ-ПРЕМИЯ: ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ".
ПРОЕКТЫ ЛИТО.РУ
ТОЧКА ЗРЕНИЯ: Современная литература в Интернете
РУССКИЙ ЭПИГРАФ
Литературный конкурс "БЕКАР"
Имена Любви
Сатирикон-бис
Дорога 21
Книгоиздание
Шоковая терапия
Кипарисовый ларец
Кирилл Ковальджи
Памяти А.И.Кобенкова
Дом Ильи
