Я думаю, наверное, было бы неплохо связать все то, что уже давно растрепалось, связать в один узел все события и создать целостность жизни. Сумасбродство лишь порой оттягивает момент разлуки и отчаяния, но всегда приходится признать, что ты вменяем для этой жизни. И каждый раз это подтверждают твои переживания, твои чувства, твои мысли. Слишком живой для пренебрежительного отношения. И сковывая свои движения , ты плетешься по узкой улице минуя перекрестки утопающие в свете. Ты рискуешь, что тебя никто не заметит, но выходить на всеобщее обозрение не хватает наглости и силы воли. Но где-то, глубоко внутри ты знаешь, что, как и зверь, когда нечего есть и к людям примкнуть нестрашно.
И выйдешь ты на освещенную площадь скромно перебирая пальцы за спиной, чтобы показать свой канат, еще не тронутый, еще такой целый и крепкий. и в эту минуту ты соберешь такое количество воздыхателей, доброжелателей, что с их количеством смогут сравниться лишь трупные мухи, когда тебе земля уже будет не чужда.
Тяжело переведя взгляд, посмотри на себя, посмотри на кольца, которыми тебя опутывают собственные нервы, мысли, чувства. И самое страшное, что этот канат ты сам будешь рубить, терзать, резать. Собственными руками ты его разворотишь, и будешь думать, что все всем виноваты другие. Это бесчисленное количество людей виновато лишь в том, что обратило на тебя внимание, но ты сам делаешь из этого трагедию. Простись и по возможности пойми, никогда не будет хуже, чем ты сможешь вытерпеть.
Длинными рядами выстраиваются твои воспоминания, при одном лишь упоминании о прошлом. Множество нерешенного, множество необдуманного и толика приятного. Акцентируя внимание на хорошем, оно сцепляется невидимыми крючками с людьми, которые тебе близки, которые тебе родны. И может быть стоит все забыть? Но мысль о пустоте, зияющей дыре в тебе, без твоего же прошлого препятствует такому, уже сотни раз обдуманному шагу. Переходя от одной ступени к другой, ты видишь пролеты снизу и было бы так просто вернуться, сбежать по ним. Опять туда, опять вниз, где все знакомо и спокойно. Но что заставляет двигаться вперед? Все сильнее и сильнее напрягать свою волю, прилагать все силы, лишь бы подняться туда, вперед, в неизвестность и будущему. Глубоко переживая каждую неудачу, каждую осечку, ты все таки встаешь, ты все таки динамичен, и тебе ли не знать, что двигаясь и создавая, ты полностью обволакиваешься жизнью. То, что вокруг, просачивается жесткими рывками внутрь, и как плотина рушится твое умиротворение, в котором, поверь, ты бы не хотел находиться вечно.
Тянется по низу нитки каната, который ты тащишь за собой, и если кто–нибудь наступит на его конец, где-то там, глубоко внизу, ты не сможешь не почувствовать. Дрожь потревоженного прошлого доберется прямиком к тебе, на какой высоте ты бы ни был. Возможно, было бы целесообразней подтягивать его к себе, тащить на себе постоянно или просто обрубать, через боль, через силу, но избавляться. Но кто же сможет отказаться от прошлого, от самого себя? Так он и тянется за тобой, открытый и беззащитный, когда ты подплетаешь все новые и новые витки. Это твоя возможность на спасение, твое спасение при голоде, холоде и одиночестве. Заворачиваясь в него, ты подпитываешься сам же от себя и уж тогда кто тебе нужен? Ничтожен в своей слабости и силен в ней же. Канат с двумя концами, палка с двумя краями и ты, с двумя мирами, нет святого и человечного, есть лишь попытка пользоваться другими, когда нет сил пользоваться собой.
2
Если что-то кажется очень глупым, то, наверное, это действительно так. Все чаще и чаще это неоспоримо. Все чаще и чаще я это ощущаю. Безразличная глупость, заделывающаяся под циничный сарказм, выдающая жалкие намеки на зачатки ума порядком надоела, а гул неодобрительной критики, пытающейся разорвать и без того твое бренное тело, сжимает в кулак остатки воли и через силу, с уже опустившимися руками, заставляет брести без надежды на изменение в сторону улучшения. Если что-то кажется очень саркастичным, убедись, что это не кретинизм. Я не думаю, что это составит труда, немного глубже заглянуть в простату человеческой души и его сознания.
Сберегаю свое тепло, все меньше и меньше выпуская наружу. Если есть возможность замкнуться на себе, остановится на себе, то в моем случае она достигнет апогея. Все, что было до и после сольется в твоем коридоре лужей с протекающей трубы, и злость твоя из-за капающих чувств одобрит твое намерение схватиться за тряпку и подтереть все, что выплеснул я от отчаяния. Неожиданные моменты пугают своей узнаваемостью, а желание быть узнанным теряется в таком многообразие предложенного. Мои истинные намерения закидывают голову назад, в надежде сохранить что-то из прошлого, и взгляд в будущее теряет всякий смысл. Я стремлюсь, я ползу к тебе, я ищу взглядом твою душу, которая раньше была так близка ко мне, но теперь рядом со мной лишь ребра да хребет - я слишком ушел в себя.
Все невесомое давно превратилось в пыль, а весомое приравнялось материальному. Я стараюсь собрать всю пыль и продать подороже, я же последний кто еще может продать что-то душевное и чувственное. Я продаю вам, самих же себя, но в погоне за новой мебелью и хорошими выходными вы отказываетесь от последней возможности купить себя. Тут нет скидок, тут нет распродаж, есть только желание пользоваться и исчезать.
Я не знаю, была ли ты такой или стала, нет желания поднимать ворох грязи, но в кровоподтеках дней, ты меня давно потеряла и безжизненность ночей вселяет в меня уверенность в начале конца. Когда мое вдохновение становится твоей работой, я закрываю глаза и мечтаю, чтобы тебя не стало. Каждый раз, убивая меня, стирая меня за ненадобностью и с завязанными глазами ведя на эшафот нашей жизни, я прошу тебя просто помочь мне из нулей сделать цепь, цепь из встречных людей, которые возможно и не заметят злой шутки, сыгранной не жизнью, а волей случая, которые еще способны меня вытянуть из трясины.
Ты любила, а теперь не перевариваешь и намека на нее, я ждал, но сейчас я плюю одиночеством. Мне и тебе такое стечение обстоятельств по душе, словно волки перед дверью чьего- то дома, мы поняли, что лучше пусть дверь всегда остается закрытой. Есть надежда, и пока она во мне, я ее храню и прости, что тебе от нее не досталось и крупицы, ты была слишком велика и пустынна, чтобы почувствовать такое ничтожество. История слишком банальна и коротка, чтобы придавали ей значение, и слишком глубока, чтобы всматривались и проникали. Я бы выдавил из себя что-то поистине действенное, что- то поистине правдивое, если был бы уверен, что слова не исказятся, а мысли не забрызгает желчь человеческого сумасбродства.
Некого призирать или обвинять, сами, плетя канаты своей жизни, канаты своей памяти, мы делаем себя уязвимыми, и если вы еще не знаете причины- то это не сделает окружающих сострадательными. Если ты чувствуешь, что там, за стеной греют руки, будь уверен - ты забыт. И не стоит думать, что стена- преграда, ведь свобода имеет другие границы - это наши с тобой лица, напротив друг друга. И если надежды имеют свойство рушиться, то я хочу, чтобы мечты сбывались. И если я верю в чудо, то и оно верит в меня. Я верил в тебя, но чуда не произошло и получилось так, что и титаны в сути малыши. И каждый твой шаг, каждый твой ответ разрывает меня в клочья. Я поднимаю остатки каната и дорываю по нитям, нет стремления, чтобы ты увидела, я уже давно глубоко в себе.
3
Приходится ровно и хладнокровно идти по бревнам, выстланными моими заботами. Загнанный на этот мост, где с одной стороны пропасть, а с другой ты, я совершенно не могу быть последовательным. Огромного труда стоит прошествие метра по прогнившим, зыбким доскам, устлавших мое будущее. Ветер отчаяния повсюду, и его запах решительно и бесповоротно убивает во мне надежду выбраться отсюда. Он как туман окутал меня с ног до головы и на ощупь, в одиночку я пробираюсь по нему, все так же, как и раньше не находя смысла.
Возможность свернуть к тебе, кинуться на эту пленяющую сторону - еще одна проблема и заноза в моем мозгу, которая не дает мне свободно вздохнуть. Свобода выбора лишь блажь, которую я выдумал себе, в надежде на полное освобождение от оков общества. Но я все так же подвержен этому ограниченному списку, которым меня пичкают. И в нем нет ни изменений, ни поправок, все одно и тоже гонятся по кругу. И есть ли смысл выбирать? Ты - как перспектива, способная завершить мое и без того невыносимое шествие, внешне блаженное. Перспектива минутного счастья за закрытыми дверьми и последующего многолетнего страдания, ты как бездушный оазис, находящийся в четырех стенах. Я нахожу в себе силы на последовательное и планомерное уничтожение, и не эти ли страдания вырабатывают план на осознанное и ущербное существование? Постоянные терзания вырабатывают иммунитет против радости и счастья, именно то, что я опять стремлюсь вернуть. И эта тупая, никчемная борьба, бессмысленная только в одном своем существовании может сравниться лишь с желанием разбить камнем стену - долго, упорно, безнадежно утопично. Твоя роль вечного катализатора моего гниения слишком проста для сложившегося положения и это, возможно, самая правдивая причина, по которой я буду настойчиво уклоняться от тебя.
Не менее трагична вторая сторона моего пути. Пустота, к которой я не только не решаюсь сделать шаг, но и просто бросить хотя бы беглый взгляд, с навязчивой постоянностью следит за каждым моим шагом. Эта пропасть видит свою часть в моем теле, и стремиться забрать то, что ей принадлежит, за небольшим вычетом и ничтожной погрешностью в мою жизнь. Ее способность меня периодически контролировать, завораживать своим спокойствием, своей бессмысленностью, своей беззаботностью, практически подталкивает меня через хрупкий парапет моего шаткого моста. И лишь мысли о том, что у каждого свой путь, толкают меня вперед, туда, где закончится мой собственный путь, пусть навязанный, пусть вынужденный, но видимо больше всего подходящий мне. И нет во мне боязни и страха, что прогнившая доска треснет подо мной, под бренным и отяжелевшим телом, ибо я иду направленно и бесповоротно. Эта уверенность и сковывает прочно этот мост, ставший на время мне всей жизнью.
Ограниченно пока мое восприятие. Все что я вижу по бокам лишь волнующие меня вещи, и это настолько ничтожно в этом мрачном свете, что ты, сколько угодно звавшая, тянувшая, просившая меня навечно останешься равной бездне с другого края. Она способна с готовностью искусного циркача проглотить меня, как мираж, ускользнувший от этого мира, и я стану еще одним ее удачным исполнением. Все уравновешенно, все стабильно и только мои мозговые импульсы дают вам способность мной манипулировать. Я туп и слеп, все, что мне нужно дойти до конца этот путь, длинною в мост. Он навечно запечатлен меж вас, по нему я иду с низко опущенной головой и с кричащей мыслью, понимающей, что только у нее есть смысл - у каждого свой путь.
***
Кинув на меня последний взгляд, ты знала, что я пойду за тобой. Нити, связывающие мое прошлое и твое настоящее, до сих пор ведут концами в мое сердце. Эта память переросла безусловный рефлекс, и я не могу остановиться.
Эта нить, связывающая людей друг с другом, распадется на мелкие части в тебе, чтобы еще прочней сковать кровь и плоть, оставив разум в одиночку наблюдать за покорением. И уже поздно сокрушаться, что она обвила твое сердце, ведь это только один аспект, где ты потерпел неудачу, но с твоей безынициативностью, безразличием и тупоумием ты навечно погрязнешь в мелкой луже собственной лжи.
Оставаясь убежденным в возможности все забыть, порвав на мелкие клочья, я смотрю на свои холодные руки, и лишь воздух сжимаю от злости. Пропала вера в силу, но ты остался таким же, как и есть; лишь ощущение тяжести - ты такой же, как и есть. Лишь мирный сон и слабое дыхание выдает зияющую пустоту, что караулит рядом, и лишь она умело возводит тебя на пьедестал небытия. Это вакантное место, что берег я для будущего счастья и толики приятных воспоминаний, прочно засело в ее жилах и при любой возможности, при любой моей ошибки я стану ее кровью, что вечно циркулирует в ее утробе.
Машинальными движениями бьешь меня по щекам, но мои мысли разбегаются. И ты знаешь, что сейчас мне хочется удариться во все тяжкие, но твоя ограниченность сковывает меня в тиски. Строго соблюдая последовательность, миновав бесполезные зоны, ты ждешь от меня совета - вскрой меня и ты поймешь, сколько там тепла, растряси, и палитрой чувств окрасятся твои руки. Но пока лишь в бреду мечтаю о конце моего пути, и даже желание унять боль терзающегося сердца, не способна превратить это в иллюзию. Я иду по этой дороге в одиночку, по собственной глупости, от недостатка самообладания и переизбытка боязни, от отчаяния и обобщенности. И это мой первый круг ада. Первый мост, соединяющий мою гниющую плоть с очистительным и всепрощающем будущем, в котором мое прошлое - моя гордость и желанная память. И пусть все эти муки окутает всепроницающее пламя, пройдя через них, я найду себя.
4
Мой последний шаг. Мой последний шаг и я слечу туда, где подсознание мое выгрызает себе вакантное место. Я не удержу себя, да и узы слишком расшатались. То узкое, целостное, что я хранил и чем дорожил, все мои чувства и мысли, эмоции и мечты, сплетенные в канат, я готов кинуть в бездну. Бессмысленные возможности, которые я получу, спускаясь по нему в пустоту, недосягаемо высоки, нежели то состояние потерянности и полного опустошения, что разъедает меня изнутри. Громогласные трубы пустоты играют свою счастливую музыку, звуки которой не оставляют меня равнодушным.
Если бы знать, когда тот желанный конец настанет, озарив едким облаком мой затхлый мост. Когда минута радостного завершения пути, волной поднимет все то человечное, что живо во мне? Когда бесцветная и дырявая реальность закинет в меня свои сети, заставив окунуться в нее с головой? Мои чувства подавлены и раздавлены тяжестью, тяжестью одиночества, тяжестью неизвестности и замкнутости, и я тупой и равнодушный проживаю очередной день на мосту. Свинцовый занавес перед моими глазами лишь с завидной постоянностью металлическим скрежетом отзывается у меня на лице. Боюсь лишиться глаз и как крот пролезать на ощупь, сквозь перегной и вонь человеческих нравоучений, но и барахтаться в собственных умственных испражнениях сил тоже нет.
Мое положение тут однозначно, и от него тянет. Я лишь желал читать между строк, но не учел, что живу в междустрочье. Я лишь мечтал, чтобы во мне билось сердце, а не кровоточила почка, и желание коллекционировать миры рухнуло с осознанием собственной ничтожности и невозможности в них побывать. И передо мной всегда руки, сжимающие изодранные мысли, и лишь желание отмыть их, отмыть и начать с начала и по-другому, не давало шанса умыть их навсегда. Планка была задрана вверх, и я поднял голову. А там лишь дырявый купол цирка, и я тут, как лошадь по кругу, с акробатами-смертниками.
Как никогда сейчас я, немногим глубже рыбы, немногим выше птицы, немногим грязнее животного, и все так же немногим связан с человеком. Все также. Те треть суток, что объединяет меня с ним, те треть суток, что тратит он на сон, считая его пустой фантазией, бессмысленной игрой разума, навсегда попадают в этот мир. Мир иллюзии и небылицы, в жизнь, которая, возможно, вмещает в себя нечто большее, чем просто символичность. Эта плоскость моей фантазии, моей прихоти, моего нетерпения. Продумал и взял с собой все, что мне было необходимо. Все то, что могло преобразить мои дни, вселить надежду и вести к нужной цели: вся ты, вся тьма и бездна, все прошлое, все чувства и мечты. Но тут сам я пошел не так. Просчитав все, не просчитал себя.
***
Молчание, как плохие новости, кажется рвет. И я шагаю по мосту, возможно тут лед. Я страдаю от переизбытка мыслей, и тут самое время разбирать полет. Пока я иду по мосту, я еще контролирую свой мозг. Темнота невыносима, но в ней так заметен свет. И я стремлюсь к нему, но сломан мой хребет. Вранье бессмысленно, когда нет сил, как будто бы червь стал врать, что вылезает на асфальт во время дождя, чтобы насладиться свежим воздухом.
Тут перила, как колючая проволока, нет поблажки и поддержки. Тут запах перегноя, и я давно не прочищал свои карманы. Вещи из бывшего мира, оказались неспособными к смене декораций, и как иголки вонзаются мне в ноги, заставляю повернуть назад. И эти доски подо мной, зная, что конец близок, превращаются в вязкую тину, заставляя прилагать еще большие усилия. Нет смысла ни продолжать бороться, ни возвращаться назад, лишь интерес к неизвестному уже вонзил в меня свои крючки, и видимо я почувствую будущее сперва своим телом, кожей, насильно брошенному в водоворот страданий. Мой выбор прост и предельно ясен. Предпочитая замешивать свою жизнь, выталкивая себя на пустую дорогу, я отказываюсь от ничтожности и ограниченности своего воображения. С каждым предшествующим метром, планка моей апатии поднимается. Нервы притупляются, и я теряю нити своего каната.
5
Плавно и нежно, мягко и безнадежно. Свет, словно толща воды посреди океана. Радость? Нет сил. Счастье? Нет сил. Слабое сопротивление, вызванное ослаблением тела. Мое сознание уже там, внутри этого света, там, в недалеком будущем, в минуте от меня. Пару метров, проделанные с кровоточащими нервами в безмолвной тишине, словно разрушенный город, оставленная мной в качестве трофея, но непригодный для житья. Я намеренно разрушаю прошлое, я бесцеремонно разрываю канат, и полоса крови, тянущаяся за мной, так прелестно сверкает в лучах приближающегося света.
Бездыханная грань между смертью и жизнью, страхом и отвагой, верой и апатией, грустью и счастьем. Размытая граница, через которую я прохожу, две стороны, между которыми я мечусь, безустанно меняются местами. И я бы рад определиться, но от меня вечно ускользает та ткань бытия, что помогает пустить корни, и я цепляюсь за последнюю надежду, пусть и в такой сомнительной ситуации. Полностью полагаясь на себя, я вонзаю в себя иглы сомнений и ядовитых издевок, ведь это куда проще, чем собирать себя размазанного и растерзанного от несбывшихся надежд и мечтаний. И я надеюсь, я верю, что я окажусь в этом счастьеподобном месте, что его свет пронзит меня насквозь и вырвет зияющие пустотой гниющие части. Но разве я, такой, какой я сейчас есть, со всеми этими нечистотами, что всплывают внутри у меня, ничтожными мыслями и действиями, что копошатся глубоко в голове, могу надеяться на такое дарование, на столь быстрое и спасительно очищение? И зная все это, я ползу к лучшей доли, ибо осознаю, что сам я не смогу справиться с собой, я плетусь только ради возможности скинуть всю ответственность с себя и за себя. Все это настолько ничтожно, что мысли мои уже вдалеке от меня, вышагивают под собственный бой, предоставляя меня жалящим воспоминаниям, которые терзают меня оттого сильней, оттого жестче, потому что сейчас, как никогда я отдаюсь им полностью, сейчас, как никогда их всесилие не имеет границ, и нет этому прекращения. И достоин ли я быть достойным в этой тяге к счастливому будущему? Нет уверенности в себе, нет силы в уме и ловкости в теле. Бессмысленно нагружаюсь последними мотивами, но это лишь полет на воздушном шаре, и мне приходится выкидывать не только все из корзины, но и из своих карманов.
***
Все внизу, все там, где лишь пустота хозяйка положения. И я переоценил свои силы, плечи прогнулись, а кости сломались, голова повисла, и волосы закрыли глаза. И я глупец отказался от самого себя. Во имя идеального существа, которое лишено страдания и радости, наслаждения и опустошенности, я потерял свою человечность, свою сущность и свое будущее. Яркие свет ослепил и без того мои пустые глазницы, а безграничная тишина вынуждала самому играть музыку, и я затерялся между гнилых досок, впустив в себя эту гниль. Я заблудился на мосту и метался от одной стороны к другой, двигаясь в одном направлении. Цель проста, мысль ясна, но что-то мешало. И это что-то моя память, моя ты и моя пустота.
Выбросив комки себя в бездну отчаяния, комки памяти и обрывки прошлого, я не могу возвратиться за ними. Дав себе в начале пути обещание, я хотя бы в этом хочу быть верным себе до конца. И дав ответ на вопрос, мучающий меня столь долгое время, я с самого начала должен был делать все сам. Надеясь отречься от себя, от своей метущейся, ничтожной части, я отрекся от себя, и дорога моя обрывая по моему желанию, по моему выбору, по моей воле. И последние приготовления к развязке заставляют мои руки прекратить трястись, ибо полнейшее спокойствие в подтверждение моего выбора, придает ощущения счастья, того, что никак не ожидал получить я своими усилиями.
Окутанный канатным кольцом я делаю шаг в твою сторону, но долететь до тебя не дает лишь моя тонкая шея, навсегда сплетенная с парапетом моего моста, и я, сделав свой выбор, не отрекся ни от себя, ни от тебя, лишь тем самым опять оказавшись на полпути.
15.04.11. ФИНАЛИСТЫ конкурса-акции "РУССКИЙ ХАРАКТЕР: НОВЫЙ ВЗГЛЯД" (публицистика) - в рамках Илья-премии:: 1. Кристина Андрианова (Уфа, Башкирия). По дороге к надежде, записки. 2. Вардан Барсегян (Новошахтинск, Ростовская область). Русский дух, эссе. 3. Оксана Барышева (Алматы, Казахстан). Верность родному слову, эссе. 4. Сергей Баталов (Ярославль). Воспитание характера, статья. Уроки рыбьего языка, или Дао Иванушки-дурачка, эссе. 5. Александр Дудкин (Маза, Вологодская область). Болезнь роста. Лишь бы не было войны. Бессмысленная беспощадность. Коллективизм индивидуалистов, заметки. 6. Константин Иванов (Новосибирск). Конец русского характера, статья. 7. Екатерина Канайкина (Саранск, Мордовия). Русский характер, эссе. 8. Роман Мамонтов (Пермь). Медный разрез, эссе. 9. Владимир Монахов (Братск, Иркутская область). Доморощенная сказка про: русское "можно" и европейское "нельзя", эссе. 10. Евгений Писарев (Тамбов). Зал ожидания, заметки. 11. Дмитрий Чернышков (Бийск, Алтайский край). Спаситель №25, эссе. 12. Галина Щекина (Вологда). Размышления о русском характере, рассказы. Конкурс проводится Фондом памяти Ильи Тюрина, журналом "Журналист" и порталом для молодых журналистов YOJO.ru. Окончательные итоги конкурса будут подведены в Москве 14-15 мая 2011 года – в рамках литературных чтений "ИЛЬЯ-ПРЕМИЯ: ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ".
ПРОЕКТЫ ЛИТО.РУ
ТОЧКА ЗРЕНИЯ: Современная литература в Интернете
РУССКИЙ ЭПИГРАФ
Литературный конкурс "БЕКАР"
Имена Любви
Сатирикон-бис
Дорога 21
Шоковая терапия
Кипарисовый ларец
Кирилл Ковальджи
Памяти А.И.Кобенкова
Дом Ильи
ССЫЛКИ
http://www.evrovikroika.ru - burda выкройки
как выбрать бинокль, ночные бинокли всегда в наличии
Пример видео с регистратора CARPA 120
комментарии про коммерческое предложение по созданию сайта от MaxStyle.ru
