Предполагаемый чубук
наполнен горстью листьев
Cannabis из конвертов твоих писем.
Мы сонные курильщики, досуг
проводим в облаке экстракции друг друга
из жёлтых лиц, хитросплетений букв,
как бы просеивая звук
капели при апофеозе стука
и рокота дождя.
Однажды все рассеется, сведя
к нулю полемику с реальностью видений,
и ливень (по примеру облаков)
исчезнет наяву, на самом деле,
под колокольный звон капели.
Эффект усилит дробь шагов.
Le vers sur la liberte
Стрелки замерли.
Жидкость по воздуху
стелется наподобие плит.
Кофе роняет охранник после
того, как услышит из камеры
хрип,
и превращается в рысь или камень.
Тонкий жабо или слишком тугой
шарф, обернувшийся маятником,
колокол гасит кирпичной стеной.
Когда заключенный заполнит собой
пространство между трубой и полом,
когда разбивается ёмкость для кофе,
осколки - свобода фарфора.
Интроверт
I.
От слёз не желтеет пудра
бледности. Церемония
медной гремит посудой.
Сложно понять Постороннего,
чьи взоры так внутривенны,
чьи уши пышней левкоя
распустятся под Шопена
на похороны под горе.
Но и сам похоронный марш на тризне -
это скрытый под болью сарказм,
посмертно внушаемый вкус.
Гораздо грубее - поминки,
где смачный и сочный укус -
наглядный пример червям.
А в комнате так же пусто,
как и в гробу. Notebook -
аллюзия жёсткого кресла
для успокоения рук,
попросту, тара для воздуха.
Талант - это третий десяток зим
выжить среди своих, среди стен,
слышать шуршащих друзей в динамике,
чувствовать липкость любви, словно перекись,
где не останется шрама.
Скучный роман и эстетская драма:
"Роковая женщина" с твоими руками,
ногами ложась на обложку журнала и телом
(жестоко и более чувственно,
чем у Де Пальмы). В целом,
жизнь - только
приложение к искусству.
А пачка купюр похожа на однообразную книгу.
Тело - проекция ручки окна
в горизонтальности раздвигает
параллели стекла/ограждения сна -
хрупкий холодный дым осязаем,
одеколон проливается в кожу,
также, как ветер в озеро.
(Освобождение - плод корозии
панциря мозга.) Похоже
текилла перефразывает путы,
поднимает на дно комнаты.
Но разменян умильный притон
на трофейное одиночество
воскресающим замертво духом,
как упорные скалы Брукнера.
Хочется плакать, но кроме судорог,
нет осложнений от сквозняков.
Таблетки широких зрачков
разбавлены кислым утром.
II.
Женщина-феникс сгорает к рассвету,
превращается в прах,
на полу, в зеркалах,
в гору пепла во рту клозета.
Это попросту пыль. Сигарета
не тождественна одиночеству,
чья огнестойкость - отчество
Постороннего, его кредо.
Корни опущены в кресло.
Вижу сквозь веки печальное место,
где кровли везёт по асфальту ветер,
прогорклые клети домов посреди полей
и со всего размаху по земле
небрежно кувыркаются машины...
Я не приветствую людей,
но обожаю лакомую дичь, что угодила
в разделочную тёплую постель,
где сочное мясо грызёшь по Бодлеру,
в нахлыве напоразрывая плевру,
наполнишь улыбками жертву.
Она прогорит, не оставит косточек,
но возвратится с другим лицом,
как прежде ночным блескозорким слепцом,
тем же гадким утёнком роскоши
с боязнью трубы как ружья
и скрипки - большой деревянной мыши,
проглатывая булыжники
алмазов,
наподобие глухаря -
еда так прекрасна до язвы,
а улицы после дождя
довольно мерзки,
заставляют расхлёбывать грязь
(среды, конечно)
шагами того, кому столько же лет
насколько теперь я старше
доктором-Гумбертом
мальчика-Блока.
От похоронного марша
не вздрогнуть уже без спиртного.
Стол обращён осьминогом.
Восполнено одиночество
раздвоенными комодами,
исчезнувшими пустотами.
Изменены, как хочется
слова: скала-ска-ласка.
И скалится alter-ego
животное на человека -
он погребён в коляске.
Снят намордник.
Осталось не много дней:
поэт – это звон лопаты.
Но он и оно исчезает быстрей
С учетом того, что он – только тень,
пугливая птица заката.
Отчуждение
Вода пожирает песок
рубанком. Ладонь искажает лицо.
Как камень - стекло, где глаза и брови,
нос расплющивая до крови,
крючьями пальцев срывая кожу,
как лопнувшую подошву
сапожник лишает ранта.
Я обезличен, сокрыт, так надо -
сжёванный рот не хрипит, и влагу
не выдать изъятым глазам.
Я только слышу: парам-парам -
музыку вальсов и мелодрам,
что под утро мешается стуком шагов,
вижу рассвет, говорю: ничего,
возвращенье плевка из колодца...
Как старый ботинок у обувщика
становится новым, пока не вернётся, пока
снова подошва не треснет.
И, наверно, волна без песка
замерла бы, застыла на месте.
Дыхание
выдохи дольше вдохов.
сбитая фокусировка зрачков.
под ребрами скрип и грохот.
уши заложены шёлком.
уроки телекинеза на кирпиче в стене
безрезультатны, если мысли в другой стороне.
это неназываемое, недвижимое в окне,
когтями дождя ласкаемая иллюзия на стекле,
архитектура воздуха,
вдоль каннелюр дорог на капитель вокзала
взгляд на перрон и ...холодно -
это окно оказалось открыто,
и на вдох не хватает выдоха.
(не)ожидание
Дин-дон!
Кто-то звонит, идём,
Бим, откроем им.
Холлоу, Роуз! Это Уилл,
извини так пришлось
– не предупредил.
Меня гложут мысли, и
я должен тебя спасти
от времени...
Ах, Уилл! Как ты мил!
И на речи умел и щедр!
Но зачем тебе револьвер??
...от времени.
Ведь смерть всё равно придёт.
Бах! Бах! Шлёп.
Бим, не рычи -
нет причин,
чтоб испытывать страх.
Бах!
Не скули,
я все же люблю собак...
Бах!
Как?!
Ты шевелишься,
Роуз, даже не верится...
Бах!
И последняя пуля
сокращает раздумья.
Нажимаю крючок...
Щёлк.
Как же так?
Неужели таки...
Щёлк. Щёлк. Бах!
15.04.11. ФИНАЛИСТЫ конкурса-акции "РУССКИЙ ХАРАКТЕР: НОВЫЙ ВЗГЛЯД" (публицистика) - в рамках Илья-премии:: 1. Кристина Андрианова (Уфа, Башкирия). По дороге к надежде, записки. 2. Вардан Барсегян (Новошахтинск, Ростовская область). Русский дух, эссе. 3. Оксана Барышева (Алматы, Казахстан). Верность родному слову, эссе. 4. Сергей Баталов (Ярославль). Воспитание характера, статья. Уроки рыбьего языка, или Дао Иванушки-дурачка, эссе. 5. Александр Дудкин (Маза, Вологодская область). Болезнь роста. Лишь бы не было войны. Бессмысленная беспощадность. Коллективизм индивидуалистов, заметки. 6. Константин Иванов (Новосибирск). Конец русского характера, статья. 7. Екатерина Канайкина (Саранск, Мордовия). Русский характер, эссе. 8. Роман Мамонтов (Пермь). Медный разрез, эссе. 9. Владимир Монахов (Братск, Иркутская область). Доморощенная сказка про: русское "можно" и европейское "нельзя", эссе. 10. Евгений Писарев (Тамбов). Зал ожидания, заметки. 11. Дмитрий Чернышков (Бийск, Алтайский край). Спаситель №25, эссе. 12. Галина Щекина (Вологда). Размышления о русском характере, рассказы. Конкурс проводится Фондом памяти Ильи Тюрина, журналом "Журналист" и порталом для молодых журналистов YOJO.ru. Окончательные итоги конкурса будут подведены в Москве 14-15 мая 2011 года – в рамках литературных чтений "ИЛЬЯ-ПРЕМИЯ: ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ".
ПРОЕКТЫ ЛИТО.РУ
ТОЧКА ЗРЕНИЯ: Современная литература в Интернете
РУССКИЙ ЭПИГРАФ
Литературный конкурс "БЕКАР"
Имена Любви
Сатирикон-бис
Дорога 21
Шоковая терапия
Кипарисовый ларец
Кирилл Ковальджи
Памяти А.И.Кобенкова
Дом Ильи
