Смотреть дорамы 2024 онлайн в русской озвучке

Илья-премия


2009

НОВОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
  • 06.07.12. В «Билингве» прошло вручение премии им. В. В. Розанова «Летающие собаки»
  • 05.07.12. «Жестянка.ru» Льва Шадрина
  • 05.07.12. Вышел сборник стихов Григория Ширмана
  • 04.07.12. «Лайкни» автора: началось читательское голосование премии «Большая книга»
  • 10.07.12. Книжные деликатесы. Журналы "Гипертекст" и "Персонаж"
  • 10.07.12. Поэтические сборники издательства «Время». Зинаида Миркина и Ольга Кучкина
  • 03.07.12. Переиздана первая книга Аркадия Гайдара «Жизнь ни во что»
  • 06.07.12. Графомания или новое слово в литературе?
  • 06.07.12. Издана книга французского символиста Мориса Роллина «Неврозы»
  • 05.07.12. Дмитрий Данилов. “Описание города”.

  • 19.05.09. ПОЭЗИЯ
  • Анна Строкина (Санкт-Петербург). Вождь кузнечиков

    Родилась в 1984-м, на Крайнем Севере, окончила Литературный институт имени А.М. Горького (семинар Т. Бек и С. Чупринина). Занимаюсь переводами английской, американской, французской поэзии, сотрудничаю с рядом периодических изданий. А ещё увлекаюсь энтомологией. Публикации в журналах «Нева», «Пролог», «Дети Ра», «Стороны света» и других изданиях.


    Остров



    Тает снег. Чайки заняли крупные льдины:

    путешествие по Неве. Маленькое, но всё же.

    Триста лет я люблю этот остров длинный,

    широкий остров, его дома и прохожих.

    У Ростральных колонн цветы: свадьба на Стрелке;

    я иду по набережной и как свои пять

    знаю, где в реке рыбно, где мелко,

    где до дна уже не достать.

    Поживёшь тут, походишь по этим линиям:

    то ледоход на Неве, то морской парад,

    то найдут утопленника – глаза большие и синие –

    рекой подаренный оторопелый взгляд.

    И булыжники жмутся друг к другу: «Мы-то

    и не такое видали!». А я вот по ним иду.

    Отсюда, с набережной лейтенанта Шмидта,

    будущие эмигранты в двадцать втором году

    уезжали на кораблях, высоких, трубастых, белых:

    «До свидания, Спас-на-водах, Исаакий, Адмиралтейство, остров…

    до не-свидания». И по трапу шли неохотно, несмело,
    купола казались им выше и ярче, игла – особенно острой.


    Лёд сегодня так ярок и день – непривычно ясен,

    точно тот, когда детьми впервые мы забрели туда,

    где стоит ледокол с кумачовым названием «Красин»,

    отдыхая который десяток лет от океанского льда.

    И с тех пор корабли, которые здесь бывают,

    запоминаю по именам: «Лили Марлен», «Урания», «Индийский факир»...,

    но больше всего я жду самого конца мая,

    когда домой возвращается парусник «Мир».

    * * *


    Может, тело одной породы с известняком,

    Тайны нет – известное дело: вода с песком

    Вот и всё, что будет: на камне соль,

    Рыбий блеск и косточкой – буква ноль

    И без разницы даже для кораблей –

    Под водой лежать ли, идти по ней,

    Время наших историй – наше пока –

    До слияния с морем – известняка.

    На еврейском кладбище. Могила Цеби


    Каждому хватит времени.

    Хватит на всё. Больше не надо.

    Смотришь глазами серыми

    на ограду,

    а за оградой –

    бронзовый быстрый олень

    и надпись: Цеби.

    Белая-белая сирень

    гроздьями – в небо;

    друг другу мы вручены,

    земная поросль,

    и не разлучены –

    просто порознь,

    просто земля меж нами –

    тонкая плёнка;

    скачет олень ночами

    к оленёнку,

    и свысока

    видит: Прага застыла.

    Камень вместо цветка

    брось на могилу,

    брось и не бойся: цветы –

    всё те же камни.

    Скачет он сквозь кусты –

    прямо в глаза мне

    и разрывает вату

    пространств – рогом.

    Времени хватит, хватит,

    времени много.

    * * *


    Слепи меня

    из чистой глины речной.

    Я буду твой Голем,

    буду ручной:

    тяжёлый шаг и немой язык,

    но так слепи, чтобы я привык

    к себе. И мёртвых слов

    не боялся,

    мой Логос, мой Лёв,
    мой звериный рёв


    о небе – к небу,

    о камне – к камню,
    о теле – к телу


    и за тобой –

    на пир и в бой,

    даже и в пирров бой,

    исполню приказ любой;

    за тобой –

    до самой дальней горы,

    самой последней поры,

    пока ты не бросишь меня,
    не сбросишь меня.


    Покатые склоны кляня,

    скачусь я на дно оврага:

    ни памяти, ни забвения –

    только глина и влага,
    и нежность не-при-кос-но-вения.


    Счастье моё

    Легче крыла комариного

    счастье моё:

    тонк – и оборвалось.

    С силой я сжала рябиновую

    липкую гроздь,

    сжала и сжалась сама,

    свилась плющом –

    что же тебе ещё?

    что же тебе ещё?

    * * *


    Словно фотография из мрака,
    Выхожу из темноты парадной.

    Никуда мне, кажется, не надо –

    Может быть, в «Бродячую собаку»?

    Там пройду под самой низкой аркой,

    Спрячусь в угол – сердце захолонет:

    Одиночество моё – как яркий,

    Раскалённый уголь на ладони.


    Виноградный мальчик

    Очарованием старого трюка

    привлеку тебя:

    сделаю кукольный дом, а за дверкой

    высажу сад настоящий.

    Я – виноградный мальчик

    с маленькой терпкой

    косточкой в сердце. Дай руку –

    вместе пойдём по саду.

    Вот это багульник. А рядом –

    боярышник, крупный, ветвистый,

    розовый, празднично-белый.

    Не убежишь, не скроешься – что ни делай

    от этого гомона, этого птичьего свиста,

    крокусов, бальзаминов, цветущих давидий.

    Дальше – дорога к морю. Только не говори мне,

    что ты устала. Идём, я покажу, где Овидий

    стоял и думал – наверное, думал – о Риме.

    Но ты так редко бываешь со мной, так часто с другими,

    что мне и года не хватит всё рассказать подробно,

    всё показать.

    Крокус солнцеподобный

    можешь с собой забрать,

    если нельзя остаться. Если нельзя иначе.

    Дверка – и путь обратный.

    Я виноградный мальчик.
    Твой виноградный.


    Жук

    На ладони моей дремлет жук:

    От летучей жизни ослаб.

    Неподвижны шесть согнутых рук,

    Или ног, или просто лап.

    Золотистое тело брюшком –

    К солнцу, к земле – спиной.

    Я сама немного жуком

    Стала – и он говорит со мной:

    «Хорошо мне лежать на ладони,

    Я слышу ход твоей крови,

    Чувствую солнца тепло,

    Зов подземных корней.

    Каждый жук вот так бы

    хотел умереть,

    чтобы кто-то в ладонь его взял

    и не знал:

    уснул он
    или усоп».


    Первый зуб

    Помню, как выпал первый молочный зуб:

    нежная кожица розовых детских дёсен,

    кровь в уголке холодных от страха губ.

    Мне было шесть, а я говорила – восемь.

    Я торопила время – да что оно?

    Времени будет много, зубов, наверное, тоже.

    Будет, всё будет: по вечерам кино

    в старенькой «Родине», и фруктовым мороженым

    будет меня угощать не волшебник – он:

    улетел к себе в голубом вертолёте;

    буду наивничать, буду взрослеть с неохотой,

    буду спешить домой и забывать про сон,

    буду детей растить, платья носить по моде,

    и не по моде – так, первое, что найду;

    буду любить, прощать, и обижать, и вроде

    всё хорошо. Но время, как на беду,

    вырвет мне первый зуб. Старость моя, здорово!

    Нежная кожица розовых рыхлых дёсен.

    И языком пустоту изучу, и снова

    мне будет шесть. И снова скажу, что восемь.


    * * *


    Третий день, как пошёл первый снег.
    Не тревожься: будет радостный день.

    А давай – до скрещения рек

    пройдёмся – до скончания лет.

    Потеплее пальто надень.

    Помнишь, это Оден, кажется: «Мы должны…»

    We must love each other or die

    Хочешь, прямо пойдём, хочешь – окружным.

    Только руку дай.

    * * *

    Я тебя приведу

    за зелёную гору –

    выше птичьего крика,

    буду лечить тебя, хворую,

    травами и черникой;

    ты, конечно, поправишься

    и как-нибудь за обедом

    скажешь: «А мне тут нравится» –

    и мы никуда не уедем,

    дом построим бревенчатый

    с красной весёлой крышей,

    а над землёй – кречеты,

    а под землёй – мыши,

    а на земле пёстрая

    капуста проснулась: «Где я?»,

    объятья зеленопёрстые

    лука и сельдерея,

    и о репей насупленный

    бабочка укололась,

    вытянулся возлюбленный
    радостный гладиолус;


    а в нашем доме бревенчатом –

    шарики-ленточки:

    здесь ещё не убирали,

    ещё не умирали,

    не ссорились, не расстраивались,

    не расставались…

    Венчание


    Свечка в руке торопится

    стать восковой лужицей;

    буду ему супружницей,

    выпущу – не воротятся

    голуби мои белые,
    быстрые и клювастые;

    вот она я, оробелая,

    а когда-то смелостью хвасталась,

    а когда-то… но весь повылинял

    мой задор, как трава сушёная:

    я зову жениха по имени,

    знаю, верю – дело решённое.

    Заблестит кольцо обручальное,

    на паркете от света – полосы.

    Церковь праздничная пасхальная
    раззвенится венчальным голосом.


    Но в толпе я вижу

    руки твои

    Но в толпе я вижу

    губы твои

    Но в толпе я вижу
    глаза твои


    Смотришь прямо на нас, не веруешь,
    шепчешь: «Глупая, что ты делаешь?»


    И кольцо по полу покатится,

    И порвётся белое платьице.

    * * *


    Не озноб – это мраморным взглядом боги

    Осязают свой мраморный громкий город,

    И меня, и мосты, и обветренные дороги,

    И бессонный июнь, и апрель – а в апреле блестит, расколот,

    Птичий лёд, и плывёт по реке к заливу –

    До озноба эта река красива,

    И темнеет, и льдится, и всё ей мало.

    Я иду вдоль северного канала

    И прошу как пленник – освобожденья –

    Скорой бури прошу я и наводненья,

    Чтобы было как прежде: небо, трава, болото,
    Чтобы кто-то позвал. И обернулся кто-то.


    Белые земли

    Это радость свершённого дела,
    Это робость последних минут.


    Ты проснёшься, а кто-то несмело

    Скажет: «Разве не веришь? Я тут.

    Помнишь белые-белые земли,

    А над ними – рассветную нить?

    Расстаются, скажи мне, затем ли,

    Чтобы так по утрам приходить

    И смотреть, прикоснуться не смея,

    На изгибы коленей и рук…

    Притяжение линий сильнее

    Притяжения наших разлук,

    Притяжение трепетной жизни –

    Я с тобой, и не думай, что нет.

    Ты проснёшься, а в форточку брызнет

    Апельсиновый поздний рассвет.

    И сказать бы хотелось «малышка»,

    Провести по затылку рукой,

    Только руки горячие слишком

    Для тебя – белоснежной такой.

    И придётся проститься несмело,
    И покинуть твой белый уют».


    Это радость свершенного дела.

    Это робость последних минут.


    * * *


    Лежа смотрю на солнце. Время тёплых камней.

    Одна рука на восток, на запад – другая.

    Я самолеты считаю: летят они все ко мне и
    От меня – а не из города в город, от края до края.


    Маленький крест на карте – хрупкий дрожащий крест –

    Не разглядят меня друзья-самолёты.

    Но я лежу, я здесь, я из этих мест,
    Мне хорошо дышать, мне хорошо…


    Скоро закат. Значит, пора вставать

    И возвращаться домой по дороге белой.

    Эта земля простит меня: ей принимать

    Мой поцелуй, солнце моё и тело.

    * * *


    Из одного одиночества – с головой – в другое.

    Это уже привычка. Морок подкожный.

    За мостом – поворот и недорогое

    Кафе. Вот и весь несложный
    Маршрут.


    Можно стать совою.

    Стать мышью летучей тут.

    * * *


    Мои смешные ботинки утопали от меня.

    Теперь вот играют в прятки где-то в чужом дворе.

    А я носила их в школу – день ото дня и дня
    Не хватало – в солнечном декабре.


    Мелочь, конечно, а вспомнишь – и побежишь

    В год девяносто первый – первый учебный год,

    Встретишь себя и скажешь: «…ну что, малыш,
    Страшно тебе и странно, а всё пройдёт –


    И не заметишь. Весь этот зимний треск,

    Весь этот трепет исчезнет на раз-два-три.

    Только и вспомнится – новых ботинок блеск,
    Школьный подъезд и поздние снегири.

    * * *


    Кукольный мастер на Златой улочке в Праге

    скучает: торговля сегодня не очень.

    Куклы наряжены будто в пёстрые флаги

    стран, которые видишь воочию

    только ночью,

    когда оживает паучий угол,

    всё становится незнакомо.

    Из этих нарядных кукол,

    кажется, невесомых,

    я выбрала – в жёлтом платье

    с синим атласным бантом.

    Мы бы могли назвать её

    Ровеной или Брабантой

    или как хочешь.

    Однажды далёкой ночью

    она возьмёт тебя за руку,

    меня – тоже;

    мы пойдем с тобой, радостные,

    намного моложе,

    в жёлто-синие сумерки.
    Воздух влажен.


    – Мы, наверное...?
    – Да ладно, не важно.


    В предрассветном городе всюду флаги,

    Каждый житель нам будет рад.

    Мастер-с-улочки-Златой-в-Праге
    Улыбается: дело пошло на лад.

    * * *


    Скорость стрел и блеск наконечников.

    Не-сдавйся. Не-успокойся.

    Я – единственный вождь кузнечиков –
    Тонкокрылого войска.


    Мы не с ними – дряблыми, сонными,

    Мы другое стрекочем – слушай.

    Но они ненасытными тоннами
    Надвигаются, каменной тушей.


    Нет защиты и нет убежища –

    Не спасает нас меткость лука.

    Всё равно остаёмся – где ж ещё –
    В этом мире и с этим звуком,


    И на них нападаем стрёкотом,

    Треском, прыткостью наших игр.

    Я живой, я же вождь, и сколько там
    Ни осталось, я – грр, грр, гррррр


    Произведение вошло в лонглист конкурса. Номинатор - «45-я параллель»
    © Анна Строкина. Вождь кузнечиков

15.04.11. ФИНАЛИСТЫ конкурса-акции "РУССКИЙ ХАРАКТЕР: НОВЫЙ ВЗГЛЯД" (публицистика) - в рамках Илья-премии:: 1. Кристина Андрианова (Уфа, Башкирия). По дороге к надежде, записки. 2. Вардан Барсегян (Новошахтинск, Ростовская область). Русский дух, эссе. 3. Оксана Барышева (Алматы, Казахстан). Верность родному слову, эссе. 4. Сергей Баталов (Ярославль). Воспитание характера, статья. Уроки рыбьего языка, или Дао Иванушки-дурачка, эссе. 5. Александр Дудкин (Маза, Вологодская область). Болезнь роста. Лишь бы не было войны. Бессмысленная беспощадность. Коллективизм индивидуалистов, заметки. 6. Константин Иванов (Новосибирск). Конец русского характера, статья. 7. Екатерина Канайкина (Саранск, Мордовия). Русский характер, эссе. 8. Роман Мамонтов (Пермь). Медный разрез, эссе. 9. Владимир Монахов (Братск, Иркутская область). Доморощенная сказка про: русское "можно" и европейское "нельзя", эссе. 10. Евгений Писарев (Тамбов). Зал ожидания, заметки. 11. Дмитрий Чернышков (Бийск, Алтайский край). Спаситель №25, эссе. 12. Галина Щекина (Вологда). Размышления о русском характере, рассказы. Конкурс проводится Фондом памяти Ильи Тюрина, журналом "Журналист" и порталом для молодых журналистов YOJO.ru. Окончательные итоги конкурса будут подведены в Москве 14-15 мая 2011 года – в рамках литературных чтений "ИЛЬЯ-ПРЕМИЯ: ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ".


ПРОЕКТЫ ЛИТО.РУ

ТОЧКА ЗРЕНИЯ: Современная литература в Интернете
РУССКИЙ ЭПИГРАФ
Литературный конкурс "БЕКАР"
Имена Любви
Сатирикон-бис
Дорога 21
Шоковая терапия

Кипарисовый ларец
Кирилл Ковальджи
Памяти А.И.Кобенкова
Дом Ильи

ССЫЛКИ

Курс маникюра наращивания и дизайна ногтей. Курсы маникюра и наращивания ногтей с трудоустройством. Доставка, дилеры профили направления эксплуатация транспортно технологических машин и комплексов.
hatriatr.ru, провести сравнительный анализ.
Советы по самостоятельной регистрации ИП, недвижимости avantaan.ru.
forex




 

© Фонд памяти Ильи Тюрина, 2007. © Разработка: Алексей Караковский & студия "WEB-техника".